Военный с позывным "Хмурый": о боевом пути, теракте в Еленовке и пленном сыне-"азовце"

Три года назад, 29 июля 2022 года, в колонии №120 в оккупированной Еленовке, где Россия удерживала украинских военнопленных защитников "Азовстали", произошел взрыв. В результате этого ужасного теракта, организованного российскими спецслужбами, погибли по меньшей мере 53 пленных и более 130 были ранены.

Среди тех, кто получил ранения в ту ужасную ночь был и боец полка "Азов" Вадим Безуглый с Днепропетровщины. Несмотря на ранения, Вадим до сих пор остается в неволе, поскольку россияне отказываются включать его в списки на обмен пленных. Отец Вадима, Сергей Безуглый, продолжает защищать Украину от врага на фронте и вместе с другими семьями военнопленных "азовцев" борется за освобождение отважных защитников Мариуполя из вражеского плена.

- Сергей, расскажите пожалуйста немного о себе.

- Я родился в 1972 году в Днепродзержинске, сейчас – это Каменское. По специальности инженер - металлург сварочного производства. Всю свою сознательную жизнь прожил в родном городе и работал на Днепровском Металлургическом Комбинате в Цехе металлических конструкций. Мне всегда нравилась моя профессия.

Я всю жизнь работал с металлоконструкциями, как сварщик. В свое время с должности заместителя начальника цеха я пошел работать простым рабочим и пять лет до полномасштабного вторжения проработал на Днепропетровском заводе металлоконструкций имени Бабушкина, который потом переименовали в Завод металлоконструкций "УКРСТАЛЬ ДНЕПР". Там было много интересной работы. В частности, горжусь тем, что я "приложил руку" к возведению моста на Хортицу в Запорожье.

А с началом полномасштабного вторжения вступил в местный батальон ТРО в Каменском, в котором продолжаю службу и сейчас.

- Вы служили срочную службу в свое время?

- Да, я служил еще в советской армии в десантных войсках. Призвали меня в 1990 году. Полгода я прослужил в Узбекистане и потом еще полтора года в Забайкалье на границе с Монголией, в городе Кяхта Бурятской республики.... Если бы я тогда знал, что впоследствии эти буряты полезут к нам, я бы еще тогда их... Я еще тогда понял, что это дикий народ. Они ничего сами не умеют делать. Все что было на то время там построено: кирпичные дома, школа, хлебозавод, универмаг и какие-то другие гражданские объекты, - это все строили военные.

В 1991 году Союз распался, и так получилось, что шел я служить в армию из одной страны, а вернулся уже в совсем другую. Вот такие метаморфозы тогда были.

- Сын ваш также родился в Каменском?

- Да. После армии я окончил наш Индустриальный институт по специальности "Сварочное производство". Пошел работать на завод и там в цехе познакомился со своей будущей женой. В 1997-м году мы поженились, а 22 апреля 1998 года у нас родился Вадим. Я еще шутил с малым, говорил: "Ты родился как "дедушка Ленин" в один день с ним". А он на это обижался: "Батя, не говори так. Не самое лучшее сравнение". Кроме сына у нас еще есть две дочери. И решение пойти добровольцем в ТРО возникло у меня сразу 24 февраля 2022 года, потому что я просто не мог не встать на защиту своей семьи и своих детей. Решение тогда принимали все очень быстро. 25 февраля я полдня простоял в очереди в ППД (пункт постоянной дислокации - прим. автора) нашего батальона. Дождался и говорю: "Я бывший десантник, бывший гранатометчик - берите меня к себе!" Меня спрашивают: "А где ваша семья?". Отвечаю: "Жена и дочери - здесь. Они никуда не хотят выезжать. А сын - в "Азове"". И меня сразу взяли.

- А почему с вашим солидным армейским опытом решили пойти в ТРО, а не в ВСУ?

- Во-первых, по территориальному принципу. Было желание непосредственно защитить свой дом. Во-вторых, я все же далеко не мальчик. Тогда мне было неполных пятьдесят лет, а сейчас мне уже пятьдесят три "с лишним". Поэтому тогда я немного усомнился в своих физических возможностях. К тому времени у меня уже из-за особенностей работы были определенные проблемы со слухом и зрением. Каждый день в течение пяти лет перед войной я ездил на работу в Днепр. Просыпался утром в 4:15, ехал в Днепр и возвращался в город в 18:30. Это довольно изнурительно. Я даже похудел до 63 килограммов. Однако обязательно раз в неделю пытался играть в футбол и сына приучил к футболу и к другим игровым видам спорта.

- То есть в свое время именно вы приучали сына к занятиям спортом и каким-то образом повлияли на его решение присоединиться к "Азову"?

- В определенной степени. Вадим достаточно серьезно занимался ММА и когда решил пойти в "Азов" в 2017 году, то был подготовлен физически и морально. Он хотел себя проявить. Показать, что он не хуже отца-десантника, отца-спортсмена, потому что я всю свою жизнь занимался спортом: футбол, плавание, теннис. Конечно, это в определенной степени был обычный мальчишеский максимализм. Однако это решение он принимал достаточно взвешенно. И я, как отец, его уважаю.

- Почему ваш сын решил присоединиться именно к "Азову"? Откуда у него это стремление быть на переднем крае обороны нашей страны?

- Во-первых, молодежь, всегда была прогрессивной. Молодые люди более инициативные, более рискованные, они имеют свое личное мнение, свои представления о том, что происходит вокруг и учитывая это самостоятельно принимают решения. И наша молодежь, она выросла уже в другой стране чем я. Они выросли в Украине и именно она для них является родиной. Не зря же Моисей в свое время водил евреев 40 лет по пустыне, чтобы за это время родилось новое поколение, которое не знало, что такое рабство и не имело рабской психологии. Вот и наши дети родились уже в другой, свободной стране. А еще на решение присоединиться именно к "Азову" повлиял его друг, также "азовец", Дмитрий Гулай с псевдонимом Аттила. Он на три года старше Вадима, но они дружили с самого детства. Под его влиянием Вадим и принял осознанное решение присоединиться к "Азову" после того, как закончил обучение в металлургическом техникуме. Он знал и понимал куда он идет, он знал обо всех сложностях и рисках, которые его там ждут. Но по-другому просто не мог тогда поступить.

- Отговаривали сына от этого шага?

Да, конечно. Мы же понимали, что служба там опасна, что в стране идет война. Конечно не в тех масштабах, как сейчас. Но все же... Однако, если честно, то не сильно отговаривали. Мы понимали, что это его выбор и я, как отец его уважал.

- Вадим успел повоевать до полномасштабного вторжения?

- Да. Он был преимущественно на Светлодарской дуге - а это до полномасштабного вторжения был один из самых горячих участков фронта. Он подписал контракт на три года и после прохождения КМБ (курса молодого бойца) стал танкистом. Затем изъявил желание перевестись в разведку, но тогда ему отказали, и он еще год прослужил в должности наводчика танка - заместителя командира танка.

В январе 2022 года он приезжал к нам в отпуск и говорил: "Батя, там что-то очень масштабное готовится". Возможно он знал что-то и больше, но не стал нас тогда шокировать. Он слушал переговоры пи...оров в эфире и уже понимал, что что-то они затевают.

Вот именно на Сведлодарской дуге Вадим и встретил начало полномасштабного вторжения. Но он "рвался" на помощь к своим побратимам, которые остались в Мариуполе. И впоследствии он таки добился своего. Вадим вошел в состав десантной группы, которую вертолетами планировалось перебросить на "Азовсталь". Тогда 72 бойца в ночь с 25-го на 26-е марта 2022 года смогли прорваться по воздуху к осажденному гарнизону "Азовстали". Они все были добровольцами и осознанно приняли это решение, понималя, что это фактически "билет в один конец".

- Вы знали, что сын находится в Мариуполе на "Азовстали"?

- Да, но жене я ничего об этом не говорил, чтобы не нервировать ее. К тому времени я уже тоже "ушел на войну". Сначала мы находились на блокпостах, а 4 апреля выехали в сторону Донецкой области. Там была очень плохая связь, поэтому я жене звонил один-два раза в неделю и ничего не говорил - где сын. Она была уверена, что он так и остался на Светлодарской дуге. А с малым мы некоторое время связывались через Телеграмм. Он мне много писал о том, как у них там идут дела на "Азовстали".

Потом, когда мы уже стояли на границе Днепропетровской и Донецкой областей, я узнал от друга Вадима, что тот по приказу высшего руководства сдался в плен. Они выходили из "Азовстали" с 16-го по 20-е мая, и мой Вадим выходил среди крайних - именно 20-го мая. Даже есть видеоподтверждение, как он выходит, как его пи...оры допрашивают, тычут пальцами в его татуировку и спрашивают: "А что это у тебя такое?" Это было очень унизительно...

- У вас потом была какая-то связь с сыном после того, как он попал в плен?

- Нет, никакой связи с ним у меня не было. На девятый день после его пленения жене позвонили из Красного Креста и на "ломаном" русском языке сообщили, что сын находится в плену. А потом, в тот же день, позвонил и Вадим, но не назвал где находится. Однако он был оптимистично настроен, говорил, что их через 3-4 месяца обязательно обменяют. Он уверял, что все будет хорошо.... Кто же тогда мог знать, что эти "3-4 месяца" затянутся более чем на три года.

- Как вы узнали, что ваш сын находился именно в Еленовке?

- Узнал я об этом 30 июля 2022 года, уже после той громкой трагедии, которая произошла в Еленовке на территории бывшей Волновахской исправительной колонии № 120... Мы тогда стояли на позициях на линии соприкосновения возле Великой Новоселки на Волновахском направлении. Каждые три дня у нас была небольшая ротация с "нуля". На время пребывания на позициях мы выключали телефоны, или ставили их в авиарежим. Поэтому у меня была договоренность с женой: если я не выхожу на связь 3-4 дня, то чтобы она не волновалась по этому поводу. 30 июля нас меняют на позиции, мы отходим в тыл, я включаю телефон и отправляю жене смайлик, что у меня все в порядке. А она мне отвечает, что был какой-то взрыв в Еленовке, где держали наших пленных, но она точно ничего не знает. Поскольку там была очень плохая связь, то я залез на дерево, чтобы там "поймать" интернет и узнать, что же там произошло в Еленовке...

Начал просматривать российские сайты и читать у них об этом взрыве. Даже не знаю, почему я решил пересмотреть те списки погибших и раненых украинских пленных, которые начали они выставлять. И именно там я увидел в списках раненых своего Вадима... Я не знаю, как передать свое состояние тогда... Меня накрыла волна возмущения, отчаяния, ненависти. У меня руки начали трястись, и я еле с дерева слез ... Немного пришел в себя и говорю пацанам: "Я снова еду на позиции - буду уничтожать этих пи...оров сколько смогу!" Впоследствии у меня появилась такая возможность, и я хорошенько "покошмарил" их с "Браунинга". У этого пулемета очень мощный калибр - 12,7 миллиметров, так что надеюсь, что кому-то из них таки хорошо прилетело.

Мы стояли на наблюдательном пункте и не должны были выдавать свое местонахождение. Но был приказ "обозначить трассерами кацапские позиции", чтобы потом по ним "отработали" наши минометчики и гранатометчики. Поэтому и я душу отвел, и наши ребята потом еще им хорошенько "насыпали".

- После этого ужасного случая, получали какую-то информацию о состоянии сына, где он находится?

- После "Еленевской казни", я не могу по-другому называть то, что там произошло, командование узнало о моей ситуации и меня на некоторое время отпустили домой. Мы с женой начали просматривать списки погибших и раненых там и даже некоторое время не могли поверить, что это правда. Мы думали, что возможно это какой-то информационный "вброс", дезинформация. Потом нам начали писать родственники других пленных "азовцев", что их ребята есть в обоих списках: и погибших, и раненых. И мы поняли, что верить этим спискам нельзя. Та информация, что сын хоть и ранен, но жив, она немного вдохновляла, давала какую-то надежду. А тут эта надежда начала угасать...

3 августа мне позвонили из патронатной службы "Азова" и сообщили: "Ваш сын ранен в Еленовке". До этого в "Азове" никак не комментировали информацию о взрыве в Еленовке: не подтверждали и не опровергали. Потом в сентябре жена увидела видеосюжет, где раненые "азовцы" давали интервью в Донецкой в городской больнице №15, где они находились. И вроде бы в объектив камеры попал и мой сын. Изображение было плохого качества и в кадре он находился одну-две секунды, поэтому полной уверенности, что это именно он, у нас не было... Но сердце матери подсказывало, что это именно он.

И действительно, потом, от других ребят, которых обменяли 21 сентября 2022 года, мы узнали, что Вадим действительно в то время находился в той больнице. И потом информацию о том, где он находился в дальнейшем, мы узнавали от ребят, которых освобождали в результате обменов. Как оказалось, 8 месяцев "азовцев" и вместе с ними и Вадима держали в Горловке "на яме". 8 месяцев они там просидели без солнечного света. Над ними там страшно издевались - били за все: за занятия спортом, за татуировки, за какие-то случаи неповиновения. Затем Вадима перевели в Кировскую исправительную колонию №33. Эту информацию мы также получили от освобожденных 30 декабря 2024 года. То есть прямой связи за все это время мы с Вадимом не имели. И узнавали какие-то новости о нем только от тех ребят, которые находились вместе с ним в плену и которых потом обменяли на их пленных.

- Почему вашего сына также до сих пор не обменяли?

- Это больной вопрос. Некоторое время назад у нас, членов семей пленных "Азовцев", была встреча с руководителями украинских спецслужб. Мы уже давно всевозможными средствами привлекаем внимание к тому, что ребят до сих пор не вернули, хотя, когда они по приказу шли в плен, им обещали через несколько месяцев обменять на пленных орков. На этой встрече присутствовали Кирилл Буданов, Василий Малюк, Игорь Клименко и они нам объяснили, что просто наших ребят не хотят отдавать. И от этого объяснения легче на душе не стало. Буданов нам объяснил, что когда рашистская федерация слышит что-то об "Азове", который они официально признали у себя террористической организацией, они сразу угрожают выйти из переговорного процесса по обмену пленными. Если в списках своих пленных, которые украинская сторона подает на обмен, есть кто-то из "Азова", даже если это больные, или тяжело раненые, или пожилые люди, россияне требуют их вычеркнуть. Они настаивают на том, чтобы обмены проводились без "азовцев", или этих обменов вообще не будет. Так иногда "азовцев" меняли, но это были особые случаи. В частности, 6 мая 2023 года на трех российских пилотов удалось обменять 45 защитников и защитниц "Азовстали". Я встречался с "Рэдисом", командиром бригады "Азов", и он рассказал, что тогда между нашими и россиянами шли очень напряженные переговоры.

Они готовы были отдать за одного своего пилота пять "азовцев", наши предлагали одного до тридцати. В конце концов сошлись на том, что за одного пилота они отдадут пятнадцать наших. Семьи "азовцев" предлагали, чтобы в качестве "обменного фонда" использовать наших предателей, известных коллаборационистов или московских попов, например того же Пашу Мерседеса. Но военное командование нам отвечает, что все эти предатели-коллаборационисты москалям сейчас неинтересны. То есть у нас сейчас нет кого-то значимого, чтобы предложить для обмена. Второго Медведчука у нас, к сожалению, нет... Поэтому сейчас нужна максимальная огласка трагедии в Еленовке. Надо, чтобы весь мир знал, что это была целенаправленная казнь наших ребят. В этом бараке №200 они собрали наиболее мотивированных "азовцев", тех кого они не смогли уничтожить на поле боя, поэтому решили разобраться с ними таким образом.

- Вы сейчас на какой должности воюете?

- Я карьеры в армии не пытался делать. Возможно потому что уже староват для этого, или просто давал дорогу молодым... Раньше я был более ответственным и инициативным. Но после трагедии в Еленовке, честно признаюсь, я "перегорел". В советской армии мне присвоили звание ефрейтора, в украинской армии - это старший солдат. Наши иногда называют в шутку это звание "страшный солдат". Вот страшным солдатом я и остаюсь. Сейчас меня перевели на должность огнеметчика, но это почти как гранатометчик - только мы стреляем из огнемета "Шмель" термобарическими зарядами.

- У вас довольно оригинальная татуировка на руке. По какому поводу ее сделали?

- Эту татуировку я сделал в память о первой контузии в Запорожской области. Она символизирует наш флаг - сокол, синее небо, облака и трезубец. И за такую татуировку русские, если к ним попасть в плен, могут отрубить руку, или срезать ее с кожей. Раскрою секрет, что у меня есть желание сделать еще одну татуировку. Поскольку я футбольный болельщик "Днепра", еще той легендарной команды, которая дважды становилась в свое время чемпионом СССР, то хочу сделать на руке татуировку в виде мяча, который в полете рвет футбольную сетку, сплетенную из цепей. Поскольку Вадим также занимался футболом, то этот мяч станет символом его освобождения из плена.

- Откуда у вас такой интересный позывной - "Хмурый"?

- Всю свою жизнь я был связан со сварочным производством. И за эти годы привык щуриться глядя на огонь сварочного аппарата. Потом уже на войне: после трагических событий в Еленовке, после постоянного наблюдения за врагом в тепловизор, после контузий, я постепенно начал терять зрение. Периодически изображение начало удваиваться, а когда яркое солнце, или снег - то тогда вообще проблема со зрением. У меня и так голова часто болит после контузии, а в солнечные дни становится совсем плохо. Поэтому я почти все время жмурился и именно из-за такого выражения моего лица ребята стали звать меня "Хмурый". До этого некоторое время пытались называть меня Пьер. Это потому, что моя фамилия Безуглый созвучна с фамилией "Безухов" из романа "Война и мир". Был там такой персонаж - Пьер Безухов.

- Почему, имея контузии и проблемы со здоровьем, имея солидный возраст и такую сложную ситуацию с сыном, вы продолжаете находиться в армии и на передовой?

- Потому что, россия - это государство террорист и она не заслуживает существования. Ее надо уничтожить. Если мы не уничтожим Россию, то они точно уничтожат нас. Война нашего украинского народа с Россией продолжается не эти 11 последних лет. Эта война длится уже более трехсот лет. Да, я вырос в Советском союзе, я учился в советской школе и хорошо учился. Я всю жизнь разговаривал на русском языке. Но сейчас я сознательно перешел на общение только на украинском. Этот переход у меня произошел постепенно. Если в начале войны мы в основном разговаривали на русском языке и на "суржике", то впоследствии я решил ничего не иметь общего с этими москалями. Мой сын сознательно пошел в "Азов" и сознательно полетел к собратьям в оккупированный Мариуполь. Я сознательно остаюсь в армии, потому что если москалей не остановить, то они захватят всю Украину. И я продолжаю с семьями других пленных "азовцев" бороться за их освобождение. Чем больше мы будем привлекать внимание к их судьбе, тем больше шансов, что ребят удастся освободить.